Саенко Евгения

        Джон. Значит, "'кукольный дом" выстоит. И хотя каждый из партнеров временами может переживать неудовлетворенность браком, другая сторона всегда воспротивится переменам, защищаясь, доставит "бунтовщику" неприятности.

        Робин. Да, этот брак стоек, хотя немного "душит".

        Джон. Ну, а если все-таки кто-то из двоих сознательно решился на перемены? Жена, например, вступила в феминистское движение, муж наотрез отказывается участвовать в "крысиных гонках".

        Робин. Это создает напряжение в супружеских отношениях, которое может повлечь к разводу.

        ДЖОН. И они не сохранят соглашение?

        Робин. Брак окажется под угрозой, если партнер, который противится переменам, не получит помощь со стороны.

        Джон. Так. Теперь давайте поговорим о "кукольном доме" наоборот, где роли поменялись, где женщина играет «сильную, взрослую» роль. «Я – Тарзан, ты будешь Джонни».

        Робин. Тут на память сразу приходит известный образ со старинной "курортной" открытки муж - подкаблучник. Подобно жене из "кукольного дома" он не принимает ответственности, не способен защитить, только и делает, что смотрит за своей половиной. Фактически ведет себя как ребенок. Но кто-то же должен в семье быть "за взрослого", "делать дело". И кончается тем, что жена берется нести семейную "ношу". Становится, так сказать, "матерью" своему муженьку. Но часть ее возмущена этой ролью, вот ему и достается от жениного каблука.

        Джон. Она за двоих нагружена напористостью, агрессивностью,

        ведь он отказался взять свою долю. А с двойным "весом", бывает, что и его "придавит"?

        Робин. Да.

        Джон. Знаете, я замечал кое-что похожее... с женщинами: если я слишком робок, то они становятся активнее, если же я намеренно

        возьму тон "покруче", они сбавят свой. Как будто естественное равновесие воцаряется...

Робин. Я наблюдаю за этими "качелями" всякий раз, когда в мой кабинет заходит супружеская пара. Да и по собственной семье знаю. Думаю, это универсальное правило: если один из партнеров отказывается от своей доли напора и агрессивности другой вынужден взять двойную ношу.

        Джон. Итак, почему же в такого типа браке женщина становится  Тарзаном?

        Робин. Обычно она научена горьким опытом еще в родной семье и боится быть слабой, зависимой. Откуда за "ширму" попадает ее  беспомощная, детская сторона, которая в этом браке там довольно сносно "устраивается", потому что женщина выбрала мужчину, который детскость "сыграет" и за нее.

        Джон. Значит, это у него за "ширмой" взрослость, он боится обнаружить уверенность, взять на себя ответственность, и она несет "взрослый" груз за него.

        Робин. Да, тут "кукольный дом", вывернутый наизнанку. И опять же брак весьма стоек, хотя временами партнеры начинают немного задыхаться в своих ролях. Но для каждого переменить хоть что-то опять необыкновенно трудно.

        Джон. Хорошо, предположим, одним чудесным весенним утром муж просыпается, чувствуя себя чуточку агрессивным и капельку взрослым. Что случится?

        Робин. Конечно же, жена его вечно "попиливает" за ненадежность. Но если только его "ответственная" сторона выглянет из-за "ширмы", она сразу почует: плохо дело, быть ей теперь "слабенькой" и зависимой от него. Поэтому свою "ширму" будет держать изо всех сил.

        Джон. Будет категоричнее, чем обычно, отрицать свою потреб- ность в поддержке, заботе.

        Робин. И, отстаивая яростнее, чем обычно, привычное свое амплуа, подложит мину под его "взрослеющее" настроение: скажет, пускай, мол, и не пытается отвечать за нее, ничего у него не выйдет.

        Джон. Она чувствует, что уже раньше укрепила позиции, а его атака обречена.

        Робин. А "такому-растакому" бедняге все равно решительности негде занять, вот он и сдастся, опять спрячет себя "взросленького" за "ширму", в укромный уголок. Это один сценарий. По другому — она может внезапно обнажить перед ним свою слабость: откроет, покажет ему, как нуждается в его нежности и поддержке. Он же насмерть перепугается. Почувствует, что на вызов не сможет ответить.

        Джон. Свою "ширму" будет держать изо всех сил, чтобы не повалилась, сделается еще беспомощнее.

        Робин. К тому же поведет подкоп под жену. Скажет: "Что это ты затеваешь? Хотя вольному воля!" А ведь ей стоит больших усилий так безоглядно "обнажиться". И теперь она сдастся, подумав: "Без толку... Знала же, что с ним ничего не выйдет",

        Джон. Значит, они благополучно останутся там, где и были. Пускай не для них фейерверк, зато у камина погреются.

        Робин. Именно. В одном привычном обоим - еще по роди- тельскому доме... Не забыли о главной причине, сделавшей их парой?

        Джон. Во всем этом какая-то безумная логика. Впрочем, что-то не сходится... В наихудшем браке, где "боятся Вирджинию Вульф", у партнеров одно и то же выставлено на витрину — "ангелы", одно и то же сунуто за «ширму» - «демоны». Но в "кукольном доме" и в доме с "подкаблучником" у кого-то из двоих "ребенок" спрятан, у другого же - выставлен; "ширмы" поставлены одинаково—каждый перегорожен одинаково, но партнеры дополняют друг друга вместо того, чтобы повторять. Значит ли это, что одну пару создает одинаковая семейная история, а другие пары возникают "на плечах" у разных семей?

        Робин. Верно. Вы верно подметили, что я в своих рассуждениях кое-что упростил. Добавлю и поясню: упрятывание "кусочка" личности приводит позже к проблеме с выражением иных эмоций, которые тоже поочередно «прячутся». Возьмите человека, под родительским кровом научившегося прятать гнев, чтобы не огорчать близких, и одновременно утратившего умение защищаться. Постепенно он потеряет уверенность в себе и обзаведется страхом любого противоборства, а в результате в собственной семье заработает нелестную характеристику: слюнтяй. Дальше он, вероятнее всего, спрячет естественное чувство страха и потребность в поддержке; сначала спрячет от других, потом – от самого себя. Теперь эти эмоции тоже перекочевали за ширму…Психотерапевт иногда помогает пациенту убрать целый склад «ширм» - одну за другой – чтобы добраться до главного семейного табу.

        Джон. Хорошо, если человек прячет эмоцию «икс», а затем прячет свою боязнь эмоции «икс», он внешне может казаться вполне довольным своим положением. Но какое отношение имеет этот факт к сказанному Вами о выборе партнера?

        Робин. Этот факт объясняет, что в утверждении «противо- положности сходятся» есть доля истины, хотя, по видимости, он противоречит мысли, что люди тянутся друг к другу на основе подобия эмоционального опыта, пережитого в их семьях. Вот вам пример: типичная пара, оставившая свой "кукольный дом", появилась в кабинете психотерапевта, потому что жена постоянно жаловалась на плохое здоровье. Она - робкая, боязливая, он — уверенный, с виду сильный. Но вскоре обнаружилось, что они оба шести лет от роду пережили смерть отцов. На глубинном уровне они были похожи, у обоих печаль пряталась за ширмой. Но она от печали болела, в о время как он сохранял «силу» и концентрировался на заботе о ней.

        Джон. Значит, поверхностные различия между партнерами в браке этого типа возможны по той причине, что партнеры играют разные роли при одинаковых спрятанных проблемах. Но есть лисущественное отличие между отношениями "среднего" образца и действительно разрушительными?

        Робин. Если за "ширмой" целая "свалка" эмоций и велик риск, что они "вывалятся" оттуда - как в наименее здоровом браке партнеры, вероятнее всего, будут в вечном конфликте друг с другом. Что не столь вероятно там, где партнеры дополняют друг друга и играют противоположные роли. Это позволяет им поделить игровую "площадку" согласно сценарию и в результате лучше "сыграться". Но все, разумеется, относительно.

        Джон. Так, значит, "среднего" образца браки — обычные, нор- мальные браки—будут, в большинстве, напоминать "кукольный дом" или дом с "подкаблучником"?

        Робин. Да, хотя чаще всего описанные признаки очень смягчены.

        Джон. Какое облегчение, что все-таки это норма, ведь некоторые симптомы помню.

        Робин. Например?..

        Джон. Ну, когда я пришел в Вашу группу, помню, представлял себя прямо Тарзаном: "сильным", не нуждающимся ни в какой поддержке, ни в какой любви. Считал, что могу обойжсь без таких пустяков. На самом деле считал! А Вы мягко внушали, что мне без них нельзя. Я с превеликим трудом тогда согласился допусгить этот факт. Но если вам повторяют одно и то же тысячу раз... сначала допустите, что такое возможно, а потом начинаете понимать. И понимаете, как отворачивались от фактов. Правда, уже потом.., "разглядев" факт.

        Робин. Сначала до крайности удивлены - да? Потом захвачены.

        Джон. Да, ловите себя... застаете «на месте преступления». Понемногу меняетесь. И это просто потому, что разглядели свою проблему?

        Робин. Именно. Как только вы заметили прежде "упрятанное", вы берете балласт "на борт" для того, чтобы выровнять ход.

        Джон. А еще помню, "открываться" было очень неприятно. До-пустить потребность в любви или - того хуже - просить ее прямо нисколько не маскируясь, было очень стыдно, все равно что расписаться в собственной слабости и несостоятельности.

        Робин. Возможно, это оттого, что Вы связывали любовь с «пло-хими» эмоциями, которые первоначально проложили потребнос- ти в любви дорогу за "ширму". И когда потребность в любви открылась, чувство стыда, первоначально связанное с ней, тоже пришлось какое-то время переживать. Поэтому-то лечение—вещь длительная, надо переболеть, чтобы поправиться.

        Джон. А когда вы меняетесь, чувствуете себя престранно... Неожиданно замечаете; вы тут никогда не были - непривычные горизонты... сбивают... заблудиться боитесь.

        Робин. В счастье надо поупражняться!

        Джон. Ну, хорошо, мы побывали в двух типичных "средних" домах. А что там - на полюсе, где обитает счастливейшая семья?

Счастливейший брак

        Робин. Самое удивительное, что когда речь заходит о здоровом— по-настоящему браке, обнаруживается, что специалистам, "душеведам", тема неинтересна. Еще десять лет назад по этому вопросу Вы бы нигде не прочли ни строчки. И даже теперь, когда проводятся наконец какие-ю исследования, интерес к ним слабый. Поразительно!

        Джон. Да, спрашивал я у «ведов», что почитать про здоровый брак, но они говорили, что не знают. Может, замалчивали? Сделайся мы все здоровыми, как им на жизнь зарабатывать? Ну, расскажите же, что открылось.

        Робин. Если коротко, то чем меньше у партнеров за ширмой и чем больше они готовы заглянуть туда, укажи кто-то один-другому, тем лучше будут развиваться их личности и тем богаче будет брак.

        Джон. У них руки не связаны, не надо вечно держать на месте «ширму» - так? И им незачем беспокоиться о равновесии отношений?

        Робин. Да, в результате хватает жизненного пространства для каждого. Чтобы мог расти, пробовать, полнее реализовывать себя. А значит, тем больше они дадут друг другу. Они интреснее как личности, большее удовольствие доставляют друг другу. Они идут по восходящей.

        Джон. Какие же отличительные особенности у этих партнеров?

        Робин. Важнейшая, как показывают исследования,—они легко принимают перемену.

        Джон. Опять, наверное, потому, что не боятся: вдруг "барахло" вывалится из-за "ширмы", поменяй они что-то в "доме".

        Робин. Да, это одна из причин. Фактически они помогают друг другу обнаруживать чувства. Иными словами, принимают взаимную критику, хотя критикуют, "страхуя", поддерживая друг друга, и всегда — к месту.

        Джон. Но ведь всякая критика немного болезненна, если "в точку"?

        Робин. Только когда удар направлен за "ширму".

        Джон. Неужели?

        Робин. Да, в этом случае страдает наше воображаемое "лицо".

        Джон. Вы хотите сказать, что если осознаем свой изъян – не больно, когда на него указывают?

        Робин. Нет. Если осознаем всецело. По себе, по крайней мере, сужу.

        Джон. Ну, и эти, счастливейшие пары отличаются здоровьем потому, что изначально у них за "ширмой" почти что пусто? Или поскольку оба партнера охотно туда заглядывают?

        Робин. По-разному бывает. Одни уже вступают в брак "цельными, потому что выросли в действительно здоровых семьях, а это удача из удач. У других "старт" менее удачен, они начинают совместную жизнь менее целостными, более "расщепленными", но им повезло найти партнера, который поможет им избавиться от страха всего того, что за "ширмой", они получат поддержку, так необходимую, чтобы справиться с неприятными пережива-ниями, когда касаются "спрятанных" своих сторон и вытаскивают "спрятанное" на свет. А делая это, они меняются, и они - на пути к счастливейшему полюсу брака.

Вперед — к цельности

Джон. Значит, Вы считаете, идеально было бы каждому попробовать вытащить все спрятанное за "ширмой"?

        Робин. Ну, это действительно идеал, звезда, по которой следует держать курс, но вряд ли кто-нибудь сможет достичь идеала. Да и незачем...

        Джон. Но каждый способен достичь успеха...

        Робин. Конечно. Я думаю, многие узнают себя лучше, даже особенно не стараясь. Другие, заинтересовавшись самопознанием, работают над собой, и тогда они могут быстро продвинуться, что без толчка так просто бы им не далось.

        Джон. А Джордж с Мартой, которые "боятся Вирджинию Вульф" смогли бы перемениться?

        Робин. Действительно деструктивные отношения, как у этой хрестоматийной пары, обычно не поддаются изменению. У них так много за "ширмой" и они так ужасаются "спрятанному", что обычно удерживают свои "ширмы" на месте сколько хватит сил. Безопаснее, кажется, оставить все как есть и продолжить драку.

        Джон. А в принципе они могут перемениться?

        Робин. Только в том случае, если пара получит помощь со стороны. Они не способны справиться с табу и страхом сами.

        Джон. Предположим, они пришли к Вам на прием.

        Робин. Ну, если придут... Настолько тяжелые отношения можно выправить лишь в незначительной степени, иногда облегчить кризис, но вообще будет лучше для партнеров, если их "ширмы" останутся, где и стоят.

        Джон. Что произойди, попытайся Вы чуть сдвинуть "ширмы"?

        Робин. Они просто не вынесут боли. Если вы причините им эту боль, они, защищаясь, вдвоем накинутся на психотерапевта и -  прощай терапия. Огорчений им много —пользы никакой, ведь у вас уже не будет другого случая увидеть в своем кабинете эту пару, они же впредь вряд ли отважатся еще к кому-то обратиться за консультацией. Значит, только вред – насильно пытаться вернуть им силы.

        Джон. Хорошо, тогда давайте говорить о "средних" браках. Тут партнеры способны перемениться, способны вытащить спрятанное за "ширму" и подвинуться к полюсу здоровья?

        Робин. Да, но вес зависит от их отношения к "ширме". Может быть, предпочтут и не будить лихо, пока спит тихо, захотят избежать неприятных переживаний, неминуемых при заглядывании за "ширму". Не забудьте, эти браки весьма прочны, хотя партнеры временами ощущают себя немного связанными.

        Джон. Ну, а если у людей появятся проблемы, и они придут к "людоведу"?

        Робин. Таким - «среднего» образца парам мы можем помочь. Поможем заглянуть за «ширму», если они захотят.

        Джон. Что же будет, если к Вам явится пара из типичного «кукольного дома»?

        Робин. Давайте представим: они пришли по той причине, что муж – в стрессовом состоянии и действительно нуждается в поддержке, но не способен о ней попросить, поскольку его «детская» сторона надежно спрятана за «ширму». "Ребенок за ширмой" все больше раздражается, вес громче капризничает, так что вопли начинают прорываться, несмотря на надежную "звукоизоляцию".

        Джон. И жена пугается, что ей надо облекаться ответственностью. А она сунула ее куда-то с глаз подальше за "ширму". Она, Вы, кажется, говорили, в результате сделается угнетеннее и раз- дражителънее мужа.

        Робин. Да, верно. И теперь, если психотерапевт установил случай, он может заверить мужа, что это естественно, нормально и фактически только на пользу временами обнаруживать свою более слабую, "детскую" сторону. Странно, подчеркнет психо-терапевт, и даже несколько тревожит, что эта сторона у мужа так слабо выражена. Тогда муж избавится от страха, постепенно разрешит себе осознавать эту потребность в поддержке, а жене — изредка его поддерживать. Одновременно жене психотерапевт объяснит, что она окажет настоящую помощь мужу, принимая "спрятанное" у него за

        «ширмой», а не удерживая его от попыток туда заглянуть, при этом будет правильно, если и она станет обнаруживать спрятанную в себе уверенность — ту ее сторону, которая позволит ей брать на свои плечи "семейную" ответственность.

        Джон. Значит, внушая людям, что за "ширмой" напрасно пропадают хорошие, нужные вещи, "людовед" подтолкнет пару помогать друг другу расти вместо того, чтобы забивать друг друга.

        Робин. Да, и очень важно, что через какое-то время они научатся сами подталкивать друг друга дальше.

        Джон. Ну, а применительно к половине мужа – «подкаблучника»? «Вед» должен открыть боевой женщине глаза на ее страх доверить мужу ответственность?

        Робин. Да, и помогая разглядеть факт, психотерапевт оказывает необходимую эмоциональную поддержку жене, испытывающей очень неприятные переживания, когда осознает, как же она боится, чтобы муж ее не осадил. И если одновременно психотерапевт сумеет показать мужу, что он боится ответственности, а также поможет мужу разглядеть маленькую беспомощную девочку, спрятанную у жены за «ширмой», поможет осознать, что "матрона" появилась только потому, что он не смог позаботиться об этой маленькой девочке, что ж, Ваш покорный слуга вправе поздравить себя: пара начнет меняться в нужную сторону.

        Джон. Вы объясняете людям, что они оказались в ловушке, потворствуя друг другу в утаивании правды?

        Робин. Да. Но действует лучше всего, если подчеркнуть поло жительный момент связавшей их схемы: Джейн, оставаясь беспомощной, приносит себя в жертву ради того, чтобы Тарзану не изменяли силы. Или: как же муж-подкаблучник старается избавить жену от чувства слабости и уязвимости, позволяя ей взять на свои плечи всю ответственность! Как только партнерам откроется "шаблон" хотя бы отчасти, они захотят вместе его рассмотреть и уже не удержатся от желания изучить до конца и поменять, что можно.

        Джон. Значит, на одном полюсе брака собрались Джорджи с Мартами, отчаянно удерживающие свои "ширмы", за которыми целые "свалки". На другом - пары, у которых "ширмы" практически вышли из употребления, а если и стоят, то за ними пустяки, к тому же в таких домах часты уборки. Ну, а посередине мы все, оставшиеся.

        Робин. Не забывайте, однако, на полюсах, по статистике, незначительный процент брачных пар. "Середину" составляет большинство. Ведь у нас, в большинстве, средний рост. Не 140 и не 195 сантиметров.